Гора имеет несколько массивных каменистых отрогов. На оконечности восточного отрога находится вершина Серебрянский Камень (1305 м). В торце юго-западного отрога возвышается Тылайский Камень (1470 м). В юго-восточном направлении протягивается безымянный отрог. Речки, верховья которых лежат на склонах горы, направляются в разные стороны. На север текут Полдневой и Северный Иов. На запад – Крутобереговая, Токовая и Гаревая. А на юг – Катышер, Конжаковка и др. Верхняя граница лесной растительности в районе горы располагается на высотной отметке 800-850 м. Выше – царство камня.
На Конжаковском Камне я бывал многократно. В основном – в зимнее время. Приезжали компанией друзей. Устраивались в каком-нибудь строении. Бывало и в бане. И недельку катались на лыжах по окрестным вершинам. Кытлым – идеальное место для лыжного отдыха. За один день можно сходить на какую-нибудь из окрестных вершин: Конжак, Тылайский, Косвинский, Сухогорский Камни и др. От Кытлыма до макушки Конжака – набор высоты около 1200 м. До верхушек других гор перепад высот от 700 до 1000 м.
Однажды в поселениях, окружающих Конжак, мы отыскали очевидцев лихого времени Гражданской войны. Из Кытлыма отряд партизан под командованием Бориса Дидковского, отступая под напором «белых», вывозил платину, уходя на запад по зимнему бездорожью. И пробился к красным войскам. Тогда нам удалось отыскать несколько человек, участвовавших в этих событиях, и записать их воспоминания. Ещё вспоминается эффектная картина. Во время зимнего похода мы поднимались вверх по руслу р. Катышер. И на одном из поворотов реки перед нами вдруг открылся ровный прорез приберегового холмика. Это была траншея, оставшаяся на месте добычи медной руды в первой половине XVIII века. Следы старинных разработок руды прослеживаются и у основания горы, а также непосредственно на ее макушке, откуда руду спускали вниз по специальным деревянным желобам. Однажды мы на лыжах поднялись на гору непосредственно под вершинные скалы. Но спускаться вниз пришлось пешком.
Конжаковский Камень стал известен с первой половины XVIII века. Известность его связана с тем, что в окрестностях горы, и даже непосредственно на ее макушке, производилась добыча медной руды. В 1723-1724 гг. был построен Лялинский медный завод, который снабжался медной рудой из Лялинского месторождения, открытого крестьянином Власом Коптяковым, жителем деревни Коптякова на р. Лобве. Уже через два года добыча руды на Лялинском месторождении резко сократилась – запасы руды на нем оказались незначительными. 14 июня 1727 г. Влас Коптяков подал доношение в Лялинскую заводскую контору, в котором сообщил, что он со своими сыновьями Софроном, Федором, Сидором, Ерофеем и Семеном «обыскали де они по Лобве реке вверх от Лялинского завода расстоянием, например, верст с полтораста вверху оной реки по правую сторону на речке Конжекове и на левой стороне в горе медную руду».
По приказу Геннина, командира Уральских и Сибирских заводов, отобрали пробу руды, которая оказалась весьма богатой. И уже через месяц начали добычу медной руды на этом месторождении, названном Павдинским, по названию горного кряжа, так именуемого в ту пору. Со временем медную руду обнаружили еще в 6 местах. В летнее время здесь добывали медную руду ежегодно вплоть до 1743 года. Таким образом, в начале своей известности Конжаковский Камень служил сырьевым источником медной руды.
В середине XIX века с Конжаковским Камнем связаны детективные события в исторической географии Урала. Начиная с 20-х гг. XIX века стали измерять высоты уральских гор. В 1828-1829 гг. на Южном Урале путешествовали студенты Дерптского университета Э. Гофман и Г. Гельмерсен. Они определили барометрическим способом высоты многих южноуральских гор. В 1829 году они сопровождали на Южном Урале естествоиспытателя А. Гумбольдта, совершавшего поездку по России. В следующем году они по рекомендации Гумбольдта были командированы в Германию. Там они обработали свои уральские материалы и опубликовали их в книге на немецком языке, которая до сих пор не переведена на русский язык. По первым измерениям Гофмана и Гельмерсена наиболее высокой вершиной на Южном Урале оказалась гора Иремель – 1469 м. В 1835 году Гофман в своей статье о геологии Среднего Урала уточнил высоту горы Иремель – 1479 м. Гельмерсен также откорректировал высоту горы Иремель – 1546 м.
Далее в географическую полемику вступил А. Гумбольдт. В конце июня 1829 г. он приехал в Богословск (современный Карпинск), к западу от которого его взору открылась высокая горная цепь вершин. В своем дневнике Гумбольдт сделал записи о 8 горах в этой цепи: Павдинский Камень, Семичеловечий Камень, Сухой Камень, Конжаковский Камень, Кыртым, Косвинский Камень, Кумба и Денежкин Камень. Одна из этих вершин явно превышала по высоте все остальные. Он измерил превышение этой горы (Конжаковский Камень) над Богословском. В письме к Гельмерсену от 9 апреля 1837 г. он писал: «Я измерил в Богословске кругом Катера вертикальный угол Конжаковского Камня… Его удаление согласно карте, которую я получил у директора, равно 48 верстам… я получаю… взяв половину угла, учитывая кривизну земли, 1/10 на рефракцию, 670 туазов возвышения над Богословском или же только 820 туазов… над уровнем моря… я видел самую высокую вершину отчетливо, при ясной погоде и безоблачном небе». Гумбольдт Конжаковский Камень считал самой высокой горой из измеренных вершин в пределах Урала известного в то время. В письме к П.Шиллингу в 1832 году Гумбольдт записал: «Иремель… 722 туаза. На северном же конце Урала, к западу от Богословска, согласно моим измерениям Конжаковский Камень – 820 туазов, Денежкин Камень на меридиане предыдущего и в 75 верстах к северу – еще выше, но не измерен…».
В конце 1833 году русский астроном В.Федоров тригонометрическим способом измерил высоты вершин, расположенных в Уральском хребте и прекрасно видных из района Богословска, в том числе и Конжаковского Камня, высоту которого ранее определил Гумбольдт. Сам Федоров результаты своих определений не опубликовал. Однако результаты измерений каким-то образом стали известны Гофману и Гельмерсену. Они опубликовали их в своих печатных работах. Кроме того, Гельмерсен 28 марта 1835 года написал об этом в письме к Гумбольдту, в котором фигурировала высота Конжаковского Камня, равная 8000 футов и даже более (до 9000 футов), что почти в два раза превышало величину, определенную Гумбольдтом.
Гумбольдт высоко оценивал Федорова как естествоиспытателя. В письмах к различным адресатам он так отзывался о Федорове: «прекрасный ученый», «исключительно аккуратный астроном». Гумбольдт полностью доверял измерениям Федорова и считал, что ошибка была у него, Гумбольдта. В письме к Гельмерсену он писал: «Мне было бы весьма интересно выяснить причину моей ошибки… ибо ошибка, конечно, получилась у меня».
В течение пяти лет Гумбольдт не мог получить уточняющую информацию о высоте Конжаковского Камня. Наконец, в конце 1839 года или в начале 1840 года он получил письмо от Федорова, в котором ситуация проясняется. О действительном положении Гумбольдт записал в своей книге «Центральная Азия» в специальной «Гипсометрической заметке относительно измерений г. Федорова». В действительности оказалось, что Федоров в районе Богословска определил высоты четырех вершин. Превышение самой высокой горы над точкой замеров Федорова в Богословске составило 1490 м. Название этой вершины Федоров не установил. И Гумбольдт вначале сомневался в том, что они определили с Федоровым одну и ту же вершину. Сомнения Гумбольдта рассеял Гельмерсен, который в одной из своих публикаций показал, что безымянная вершина Федорова и есть Конжаковский Камень, высоту которого Гельмерсен рассчитал следующим образом: к превышению Конжаковского Камня в 1490 м (по измерению Федорова) он прибавил абсолютную высоту Богословска, равную 226 м (по измерением Купфера) и получил абсолютную отметку Конжаковского Камня равной 1716 м. Примерно также поступил и Розе, спутник Гумбольдта по поездке в России, который принял высотную отметку Богословска равной 156 м и получил отметку Конжаковского Камня – 1646 м. Именно такая высота Конжаковского Камня показана на карте, приложенной к книге Гумбольдта «Центральная Азия». На этой же карте указана высота горы Иремель – 1546 м. Таким образом, в итоге Гумбольдт считал Конжаковский Камень высшей горой Урала, известной на то время.
Однако приоритет высоты Конжаковского Камня среди уральских вершин продержался недолго. В 1847-50 гг. Императорское Русское Географическое общество провело Североуральскую экспедицию, которая определила гору Тельпозис [1689 м], как высшую вершину Урала. И лишь в 1927 году Североуральская экспедиция Уралплана и Академии наук установила, что действительно самой высокой вершиной на Урале является гора Народная с современной высотной отметкой 1895 м, имеющей древнее мансийское название Поэнг-Ур «высшая гора».
Дополнительно отмечу, что ныне на Конжаковском Камне летом проводится Конжаковский марафон. Старт его располагается в речной долине на малой высоте. Поворотный пункт – на макушке Конжаковского Камня. Далее – вниз, снова в долину. Конжаковский марафон приобрел большую популярность и стал массовым соревнованием.
Гофман, побывавший на вершине Конжаковского Камня, считал, что свое название гора получила по имени вогула Конжакова, который якобы имел свою юрту у подножия горы и занимался охотой. Однако в архивных материалах такая фамилия нигде не упоминается. А.К. Матвеев в своих словарях географических названий Урала не дает своего пояснения этого оронима. Поэтому следует поискать иное объяснение, скорее всего, на базе мансийского языка. Окончание -«ский», несомненно, появилось в результате адаптации оронима в русском языке. Первую часть лексемы можно разделить на две части: конж (точнее конс) + аков. Тогда можно получить следующее: конс ‘коготь, ноготь’ + аков (учитывая, что в мансийском языке согласные буквы к/г могут заменяться на согласную х, получаем сокращенное и измененное от ᾱхвтас ‘камень, каменный’). В итоге имеем: конс-ᾱхв ‘каменный коготь’. Такое название горы прекрасно соответствует ее внешнему виду: на макушке горы находятся скалы в форме торчащего каменного когтя.
Владислав Карелин
Фото Валерий Шумков
